|
Несмотря на продолжающийся кризис, американские инвесторы не утратили интереса к российской промышленности. Теперь главное - поддержать этот интерес
Неожиданный факт выявился в ходе очередной ежегодной презентации российских регионов в Сан-Франциско, организованной Российским союзом промышленников и предпринимателей, Международным торговым центром зоны залива (США) и журналом "Эксперт". Если в прошлом году, т. е. в относительно благоприятный для России период, мероприятие посетили 70 американцев, то сейчас, в разгар депрессии, - более 120. В кулуарах многие говорили, что они уже вложили деньги в Россию и намерены вкладывать и впредь. Единственное условие - мы должны сделать шаги навстречу. О том, что это за шаги, говорили российские участники.
Вот соображения некоторых из них.
Нас рвали на части
Николай Эверстов, заместитель председателя правления ФПГ "Тяжэнергомаш", первый заместитель председателя оргкомитета презентации:
- Расскажите, пожалуйста, о главном впечатлении после встречи с американскими бизнесменами?
- Может быть, это и удивительно, но прежде всего возникло ощущение, что именно сейчас настало время активизировать экономическое сотрудничество с Западом вообще и Соединенными Штатами в частности. Случайных людей в крупном российском бизнесе уже не осталось, мы научились разговаривать на одном языке с иностранными партнерами и знаем, чего хотим. Одновременно меняется и отношение американцев к нам.
По ходу конференции произошла забавная метаморфоза. Принимающая сторона была поражена представительностью и деловым настроем российских участников. Проявив чисто американскую хватку, хозяева прямо по ходу презентации развернули рекламную кампанию в СМИ, желая привлечь к участию как можно больше местных бизнесменов. Дошло до того, что некоторых участников российской делегации буквально рвали на части.
- Неужели все настолько безоблачно?
- Конечно, нет, особенно по-началу американцы заметно осторожничают. Но столкнувшись с серьезным отношением, достаточно охотно идут на деловой контакт.
Их не пугает даже наметившееся похолодание в отношениях наших стран.
Вообще, американцы очень конкретные люди и любят конкретный разговор. Поэтому сами по себе политические решения на высшем уровне не смогут их сюда заманить до тех пор, пока они не встретят достойных российских партнеров. И наоборот, если они увидят реальную возможность зарабатывать в России хорошие деньги, они могут поспособствовать нормализации политических отношений. Именно в создании такой своего рода клубной атмосферы между бизнесменами наших стран, где важнейшую роль играет личная репутация, и состоит основная ценность подобных встреч.
Необходимо списать половину внешнего долга
- Александр Яковлевич, вы выступили с идеей списать 75% долга СССР. Прокомментируйте, пожалуйста.
Президент фонда "Экономическая политика" Александр Лившиц:
- Все сосредоточились на сегодняшней ситуации с внешним долгом. Но ведь положение будет оставаться очень сложным еще минимум десять лет. Будет ничуть не лучше, чем сейчас.
А вкладывать в страну будут только тогда, когда вложения станут высокоэффективными.
Иначе смысла нет. Должен быть рост. А роста при таком уровне внешних платежей не бывает: доля бюджетных изъятий будет слишком высокой. Поэтому весь мир, который хочет вкладывать деньги в Россию, должен помочь нам списать 75% советских долгов. "Рейтер" сразу подсчитал и объявил, что Лившиц предложил списать половину внешнего долга.
Так оно и есть. Потому что 75% советского долга - это примерно 75 млрд долларов, а весь советский и собственно российский - где-то 145 млрд долларов.
- Как на это реагируют иностранцы?
- Я обсуждал эту идею со многими людьми. И могу сказать одно: я эту цифру не просто так придумал. Она вполне реальна. И меня радует, что, сделав свое предложение, я не услышал из зала негодующих возгласов.
- Но не испугает ли это МВФ?
- Сам факт приезда новой миссии МВФ в Москву очень хороший знак. Это значит, что началось встречное движение. Шаг навстречу с нашей стороны - движение в сторону более реального бюджета. С их стороны - отказ от требований четырехпроцентного первичного профицита. И наверное, они обсуждали то, о чем я здесь говорил. Собственно, об этом нетрудно догадаться.
То, что вся тематика, которая лежит в основе переговоров, связана с коррекцией бюджета, я предчувствую. Мой прогноз по МВФ такой: мы получим столько, что это позволит нам полностью оплатить внешний долг без излишней нагрузки на Центробанк. Но это вовсе не значит, что нам дадут ровно столько, сколько надо на оплату внешнего долга. Думаю, примерно половину. А половину придется найти самим.
Они, видимо, выставят нас на режим строгого мониторинга. Вот у вас есть квартал. Это вы закрываете сами, это даем мы. Квартал кончился. Так, что там у вас? Какой платежный график на третий квартал? Вот вам на третий квартал. Примерно так, если я правильно понимаю логику МВФ. В три приема.
Сейчас где-то два миллиарда, потом еще полтора-два, потом еще. Выйдем на ту сумму, которую просили (4,5 млрд долларов).
- Выступая перед американцами, вы заявили, что сейчас в бюджет собирается около 25 млрд рублей, нужно около 35, но это не страшно. Как это понимать?
- Я сказал, что это не катастрофа. Давайте разделим 25 на 35. Это около 70%. Стандартная ежегодная собираемость. К сожалению к великому...
- Но это ненормально...
- Кто с этим может спорить? Естественно, ненормально. Меня в этой истории вот что беспокоит. В феврале этого года собрано налогов 14,8 млрд рублей. И феврале прошлого - примерно столько же. Вопрос: где деньги? С февраля по февраль инфляция составила процентов сто. Тупо рассуждая, должно быть 28 млрд рублей. Ну хорошо, 25, 20, ну хотя бы 16. Где инфляционный налог?
Теперь самое принципиальное. С кем ни поговоришь из представителей естественных монополий, получается, что нет лучше на свете людей, чем наши налоговые власти. Я всегда очень опасаюсь, когда крупный бизнес хвалит налоговые власти. Его ведь должны считать изгоем. Я видел ужас на лицах американцев, когда они услышали о сепаратных договоренностях правительства и монополистов. Это нарушение закона, как можно об этом договариваться?
Но раз они пошли уже на сепаратные переговоры, то надо все же делать какие-то шаги. Проиндексировать долю выплат в бюджет, например.
- В свое время вы предложили схему зачетов...
- Это нужно было, чтобы выжить страшной зимой 1996-го, после выборов. Но я считаю, что это должно делаться в строжайшей тайне и в крайне ограниченные сроки. И все равно это развращает, пропадает всякий стимул увеличивать долю живых денег в налогах. Понимаете, куда это ведет? Надо всегда работать с опережением. Если ты получаешь деньгами 15%, то значит, минимум 20-25% отдай живыми деньгами. Отрывай голову потребителю, я не знаю. Надо тянуть живые деньги.
- Каков ваш прогноз относительно развития событий в России?
- По нашим расчетам, в этом году инфляция будет держаться на отметке 50%, хотя достичь этого будет непросто. Решающими будут апрель-май. Лето, как правило, время спокойное. А вот апрель-май либо дадут хороший всплеск, либо нет. Но я могу одно сказать, если в апреле будет очень низкая инфляция, я откажусь это комментировать: не смогу объяснить, почему.
Март закрыт Законом о бюджете. Согласно закону, ЦБ через ВЭБ отдает на внешний долг 2,1 млрд долларов. Чисто российские платежи первого квартала - 1,7 млрд долларов.
Значит, еще 400 млн долларов потихонечку заплатим даже Парижскому и Лондонскому клубам. Это меньше, чем надо, но хоть что-то.
Но в бюджете ни слова нет о том, что будет в апреле. Это неудовлетворительная ситуация. У Минфина денег нет. Почему очень важен март?
Есть договоренность с МВФ. Ну, скажем, получим не 4,5 млрд долларов, а два (я рассчитываю на это). Два плюс то, что есть еще у ЦБ, и мы сможем выкрутиться с платежами второго квартала. Вот так будем пока перебиваться с воды на квас.
- А долгосрочная перспектива?
- Прогноз ясный. Для либеральных реформ в России нужны два условия. Политическая воля и политический минимум социальных гарантий. Ни того, ни другого нет. И кадровыми кульбитами тут ничего не сделаешь. В 2000 году либерал победить не сможет ни при каких условиях. Будет человек, для которого главное - стабильность, согласие. Доживем до понедельника, словом. А там будет видно. Это будет длиться до 2004 года. Так что первый этап либеральных реформ в России закончился.
Это не значит, что либерализм полностью утратил свое место в политике. Нет. Он сохранится, но по остаточному принципу.
Возьмите программу нынешнего правительства.
Никак ее либеральной не назовешь. Но вы там увидите переход на международные стандарты бухучета, транспарентность и т. д., то есть чисто либеральные шаги. Они их делают не потому, что это либералы. А потому что иначе не смогут притянуть свои любимые прямые инвестиции. Никто не придет.
Дедушкина оговорка
- В ближайшие дни будет окончательно принят закон об иностранных инвестициях в Россию. Как изменятся условия инвестирования?
Владимир Коссов, заместитель министра экономики РФ:
- Цель закона предоставить иностранному инвестору гарантии. Прежде всего против необоснованной национализации. Но изюминка состоит в том, что там есть позиция, именуемая "дедушкиной оговоркой".
- Пожалуйста, расскажите о ней подробнее.
- Смысл "дедушкиной оговорки" в том, что после вложения инвестором первого рубля в реализуемый им проект над ним как бы раскрывается зонтик. Если произойдут изменения, ухудшающие условия ведения бизнеса, то они не будут распространяться на данный конкретный проект. До срока его окупаемости, но, как правило, не более семи лет. Этот срок - некое обобщение: два года реализуется средний проект, еще пять лет уходит на то, чтобы он окупился. По особо крупным проектам (более 50 млн долларов) предусмотрена возможность индивидуального определения срока действия "дедушкиной оговорки".
Что понимается под ухудшающимися условиями?
Это прямые налоги, которые зависят от Думы, и таможенные пошлины. Это налоговое бремя не должно увеличиваться. То есть может быть такая ситуация: по одной статье налоговое бремя усиливается, по другой снижается. И эти два изменения взаимно компенсируются.
Если так, то бремя не увеличилось, проект не получает никаких льгот.
- Да, но оценка весомости бремени - дело тонкое, вы не боитесь погрязнуть в тяжбах с инвесторами?
- Чтобы этого не допустить, предусмотрен довольно простой механизм - заявительная регистрация инвестиционных проектов.
Инвестор представляет на регистрацию свой проект, в котором сам рассчитывает свое налоговое бремя. При регистрации проекта, скорее всего это будет делать Минэкономики, проверяется корректность расчетов. Это несложно, ведь от чиновников не требуют оценивать проект, важно лишь сверить указанные налоги, пошлины, тарифы на услуги естественных монополий и проч. с действующими нормами. Зарегистрированные параметры и станут отправной точкой для возможных разбирательств.
- Во многих странах в свое время отменяли налоги на прибыль от иностранных инвестиций.
- Да, как правило, страны, занимающие активные позиции по привлечению инвестиций, не берут налоги лет пять.
- Мы к этому не готовы?
- Мы столько лет ухлопали на то, чтобы пробить этот закон... Так что тут речь не о том, что лучше, а о том, что удается вообще хоть как-то вперед продвигаться.
- Значит, есть надежда добиться освобождения инвестиций от налогов в будущем?
- Может быть, и нет. Это встречает огромное сопротивление. Моя позиция - надо делать то, что возможно делать. Принцип простой: лучше маленькие шаги, чем перенапряжение для какого-то фантастического прыжка.
- Допустим, сегодня закон об иностранных инвестициях вступил в силу. Какие вы ожидаете результаты?
- Я не жду немедленного результата. Для России принципиально важно постоянно и последовательно осуществлять серию действий, укрепляющих имидж страны, которая привлекает инвестиции. Я не могу утверждать, что вот такой-то закон принесет столько-то денег, а другой - столько-то. Мы годы потратили на то, чтобы к нам не то что бы пришли большие вложения, а хотя бы нас стали слушать. После 17 августа в одночасье все это сломалось.
Поэтому не надо себя обманывать.
- То есть сейчас вы делаете инвестиции в будущий имидж страны?
- Естественно. Надо его восстанавливать. Это долгий процесс. Причем восстанавливать всегда сложнее, чем строить в чистом поле.
- Но все же приток инвестиций когда-то начнется. Куда, по вашему мнению, в первую очередь пойдут деньги?
- Еще в 70-е годы, изучая структурные изменения в экономике, я определил, что инвестиции идут прежде всего в производства, у которых годовые темпы прироста продукции превышают 10%. Понятно, что в каждый момент времени это разные отрасли.
- Какие отрасли в России способны на это?
- Конечно, чего греха таить, связанные с экспортом. Причем не столько сырьевые, сколько высокотехнологичные. Они способны на скачкообразный рост. Особо перспективными представляются направления, по которым создан значительный научно-технический задел, это потенциальные точки роста.
Например, ВПК, я сам наблюдал это на Новосибирском заводе, который делает приборы ночного видения.
- Но здесь не обошлось без помощи государства, обеспечившего заказ. Им, по сути, "дали пас"...
- Замечательно. Но только благодаря тому, что они поставили себя в такую позицию, когда им возможно дать пас. Искусственно создать точку роста невозможно. Она сначала себя должна проявить. А потом уж государство поддержит. У нас сейчас столько желающих объявить себя точками роста - только свистни. Вся Россия в очередь выстроится.
- А вы не рассматриваете в качестве такой точки производство потребительских товаров?
- У меня, если хотите, идея фикс - производство недорогих продуктов питания.
Сейчас жизнь людей с низкими доходами не подкреплена промышленностью. А ведь этих людей большинство, и на них можно сделать огромные деньги, производя недорогую еду.
Например, каши всевозможные, продукты быстрого приготовления. Это огромный и абсолютно надежный рынок. И тут тоже может быть взрывной рост.
Интервью записали
Дмитрий Гришанков и Павел Быков
Copyright © журнал Эксперт
|
